Апрель 1941 – трагический месяц для Югославии. Именно тогда произошло фашистское вторжение в эту страну, начавшееся с бомбардировки с воздуха города Сараево. Еврейское семейство Кавильо сумело спастись, спрятавшись в горной местности, но их жилище было разгромлено.
Семья приняла решение отправиться к своему знакомому мусульманину Мустафе Харгада, у которого они арендовали здание, в котором располагалась их маленькая семейная фабрика. Мустафу семейство встретило на дороге. Недолго думая, он предложил Кавильо разместиться у него в доме.
Следует отметить, что семья Харгада, куда кроме главы входили его супруга Зейнаб, брат Изет и его жена Бахрия, четко соблюдали мусульманские традиции. Женщинам перед незнакомыми людьми нельзя было показывать свое лицо. А проживание в доме чужого семейного мужчины и вовсе становилось небывалым делом. Однако решение принималось мужчинами. А они были непреклонны в своих намерениях. Много позже Зейнаб поведала, что ее муж твердо заявил, что Кавильо станут частью их семьи. Иосифа он назвал братом, его супругу Ривку – сестрой, их детей – своими детьми. То, что дом семейству Кавильо стал родным, подтвердило решение мужчин: женщины не должны скрывать лица перед новым членом семьи Иосифом. В качестве благодарности за спасение Харгада были отданы семейные драгоценные реликвии еврейской семьи.
В мусульманском семействе Кавильо пробыли недолго. Иосиф, сделав поддельные документы, отправил супругу с детьми в Мостар, находящийся под контролем итальянцев. В этом городе люди еврейской национальности пребывали в относительной безопасности. Глава семьи остался решать дела своего бизнеса, но был схвачен усташами. Его вместе с другими пленниками должны были доставить в печально известный лагерь Ясеновац близ Загреба, где уничтожались сербы, цыгане, евреи. Но эти планы были расстроены непогодой. Сильнейший снегопад занес дороги, поэтому узников, закованных в цепи, заставили расчищать путь. В это время Иосиф увидел Зейнаб с заплаканными глазами, стоявшую на углу улицы. Женщины Харгада, несмотря на грозящую им опасность, носили пленникам еду.
Иосиф смог сбежать и укрыться в дружеском ему мусульманском доме. Слезы радости были на лицах хозяев, когда они вновь увидели старшего Кавильо. Харгада не оставляли в беде и Ривку с детьми, передавая ей с любой оказией деньги в Мостар.
Неподалеку от дома мусульман располагалось управление гестапо. Мусульмане знали, чем грозит им укрывательство Иосифа. Везде висели немецкие листовки, предупреждавшие о расстреле в случае укрывательства евреев. Иосифу удалось довольно быстро поправить здоровье. Он принял решение пробираться в Мостар для воссоединения с близкими. Да и подвергать мусульманскую семью опасности мужчина не желал.
Семейству Кавильо в очередной раз пришлось скрываться в горах из-за того, что в октябре 1943 земли Италии начали контролировать фашисты. Там примкнули к партизанскому отряду. После окончания войны Кавильо возвратились в Сараево, где их вновь ненадолго приютили Харгада.
Там им стало известно, что Ахмед Садик (отец Зейнаб) укрывал еврея Паппо, однако фашисты узнали об этом и отправили его в лагерь смерти Ясеновац, где и расстреляли.
Позднее семейство Кавильо отправилось на свою историческую родину. Пребывая в Израиле, в начале 1984 они направили в Яд-Вашем прошение о признании 4 членов семьи Харгада, А. Сайдика Праведниками народов мира. Оно было удовлетворено в конце января того же года. В 1985 на Землю Обетованную приехала Зейнаб, чтобы посадить деревце в Саду праведников. Ахмед Сайдик вошел в число бойцов и жертв Сопротивления, погибших от рук фашистов. Его имя выбито на памятнике.
По прошествии 50 лет после Холокоста, в феврале 1994, когда Сараево находилось под обстрелом, Зейнаб, ее дочь с внуком приехали на Святую землю. Произошло это благодаря просьбе к боснийскому правительству руководителей национального мемориала Яд-Вашем. Представителей Харгада встречали с почетом.
Семья дочери Зейнаб приняла иудейскую веру. Ее саму приняли на работу в мемориал Катастрофы и Героизма (Яд-Вашем), в котором есть материалы и о подвиге мусульманской семьи Харгада, спасавшей евреев с риском для жизни.
Кстати, по окончании войны абсолютно все фамильные драгоценности в первозданном виде были возвращены семье Кавильо.