Это жуткий рассказ. Мне тяжело его писать, а вам, наверняка, будет тяжело его читать. Потому что история эта правдивая, а герой ее, Йося с чайником, абсолютно реальный персонаж, хорошо известный харьковчанам, проживающим в центре города. Я хочу рассказать о нем, чтобы еще раз напомнить, что война – это не просто трагедия. Это миллионы маленьких частных трагедий, и за каждой из них – чьи-то искалеченные судьбы.
Был май, приближался главный праздник, День Победы в страшной войне. Мне было всего шесть лет, и я уже знал, что такое праздник – День Победы, но еще не представлял, что такое война. И вот мы шли с бабушкой в парк Горького и вдруг я с этой войной встретился лицом к лицу. А когда встретился, то, как и инструктировал меня накануне дедушка, вежливо поздоровался и спросил: “Как дела? Как поживают родители?”
Мне не понять тогда было смысла этих простых слов, я понял их позже. Человек, который и был для меня этой самой войной, услышав мое приветствие, посмотрел, потом, видимо, узнал меня и заговорил. Он начал болтать о житейских мелочах, о том, как он с мамеле ходил на рынок покупать ботинки, и что завтра он непременно отправится с папочкой в зоопарк. Ну а летом они всей семьей поедут к морю, в Херсон.
Ребята, мне реально стало страшно. Передо мной стоял сорокалетний еврей и вел себя, как шестилетний ребенок. Его звали Йося. Он был застегнут на все пуговички под воротничок. Болтал без умолку, а из глаз катились слезы. В руках человек держал старый латунный чайник. Это было и смешно, и жутко одновременно. Этот чайник служил ему и сумкой, и кошельком, и хранилищем документов. Йося с чайником был знаменитой личностью. В центре Харькова его знали все. Знали его историю. И зная это, ни одна собака в городе не смела обидеть его или тронуть хотя бы копейку из его чайника.
А история такова. В 1941-м семья Йоси не успела эвакуироваться, и в город вошли немцы. Им сразу как-то приглянулась квартира на втором этаже дома 76, где жил Йося с родителями. Немцы решили долго с семьей не церемониться и сразу решить два вопроса: квартирный, и еврейский. Они повесили отца и мать Йоси на балконе их квартиры. Буквально за несколько минут мать Йоси успела сунуть в чайник немного денег и вытолкала сына черным ходом с этим чайником – как бы за молоком. Мальчик не сразу понял, что случилось, и спокойно пошел за молоком в дом напротив. Он как раз стоял у магазина, когда случилось страшное. Все происходило у него на глазах. И когда он все понял, то сначала поседел, а потом сошел с ума. Он навсегда остался шестилетним Йосей.
До 1943 года его прятали у себя соседи. А потом, после освобождения города, Йося стал каждый день приходить на пересечение улицы Дзержинского и Маяковского, становиться напротив дома 76 и ждал маму. Он был словно в ступоре, и единственно, что могло вывести его из состояния оцепенения, это вопрос: “Как твои родители?” Тогда он выходил из транса, и его можно было отвести домой, покормить, привести в порядок.
В последний раз видел я его на перекрестке Маяковского и Дзержинского в 90-м. И тогда тоже приближался День Победы.
На основе рассказа Владимира Киященко