Имя этой талантливой поэтессы известно всем любителям поэзии «серебряного века». Марина Ивановна Цветаева покорила читателей не только глубокой лиричностью своих стихов, но и их метафоричностью, экспрессивностью, романтическим максимализмом.
Поэтическое творчество этой неординарной женщины стало отражением ее внутренней жизни, в которой важное место занимали евреи. По словам самой поэтессы, иудеи, которых она любила больше русских, стали обертоном ее жизни.
Отношение к евреям – родом из детства
Известно, что Марина родилась в интеллигентной семье известного искусствоведа, филолога, профессора Московского университета Ивана Владимировича Цветаева и пианистки, ученицы Николая Рубинштейна Марии, урожденной Мейн. Так вот мать Цветаевой очень любила евреев, что не могло не передаться ее дочерям, Марине и Анастасии. Сама Мария Александровна, будучи по отцу немкой, а по матери полькой, полагала, что в ее жилах есть хотя бы капелька еврейской крови. Чем же еще можно объяснить ее любовь к представителям этой нации?
По воспоминаниям Марины Цветаевой, ее мать испытывала «необъяснимое тяготение к евреям», которые окружали ее и на родине, и за ее рубежами. Мария Александровна преклонялась «перед еврейским гением». Известно, что мать, посвятившая себя детям, была очень близка с ними, оказывала на них огромное влияние. Особенно это касалось красоты природы, звучания музыки, и страсти к еврейству.
В воспоминаниях Анастасии Цветаевой также есть упоминание о том, что мама с дочерями любила этот загадочный, древний народ, не виноватый в своих несчастьях.
Когда Марина решила выйти замуж за еврея Сергея Эфрона, отец был против этого. Негативно относился к иудеям и сводный дедушка сестер Цветаевых Дмитрий Иловайский.
Евреи в жизни и творчестве поэтессы
Студенческие годы стали для Марины периодом личного знакомства с евреями. Одним из них оказался поэт Леонид Каннегисер. Именно он стал для Цветаевой тем положительным примером, который она приводила, дискутируя с юдофобами. Израиль и его приближающееся второе владычество упоминает юная поэтесса в стихотворении, написанном в 1916.
Израиль! Приближается второе
Владычество твое. За все гроши
Вы кровью заплатили нам: Герои!
Предатели! — Пророки! — Торгаши!
В любом из вас, — хоть в том, что при огарке
Считает золотые в узелке —
Христос слышнее говорит, чем в Марке,
Матфее, Иоанне и Луке.
В своих письмах поэтесса упоминала о своем неравнодушии к евреям, нежной и насмешливой любви к Генриху Гейне, которого считала союзником во всех высотах и низинах. Идеализируя еврейство, отмечала отношение его представителей к слабому полу. Говорила о завещании им Христом о великом «жалении» женщины. Считала немыслимым то, что еврей может ее ударить.
Правда, период Гражданской войны несколько изменил отношение Цветаевой к иудеям, сделав его менее восторженным. И хотя Израиль для нее по-прежнему безумно любим, но Марина уже видит вокруг себя «унылых грязных» евреек, плохо относится ко Льву Троцкому. Антиеврейские мотивы чувствуются в стихотворении 1920 года. В «Записных книжках» появляются продотрядовцы, называемые опричниками, среди которых есть «еврей с золотым слитком на шее».
Впрочем, следует обратить внимание, что в те голодные тяжелые времена на помощь Марине и ее детям приходили евреи. Об этом свидетельствует она сама, вспоминая о маленькой, нежной потрепанной жизнью соседке-еврейке, которая одалживала Цветаевой деньги, присылала огромные миски с супом. Упоминает поэтесса и некоего доброго чуткого Тумаркина, брата проводившей некогда литературные вечера госпожи Цейтлин, дающего ей деньги, спички.
Известна дружба Марины Ивановны с семьей Гольдманов, в квартире которых в 1917 в период революционных боев пряталась ее дочка Ариадна. Несколько десятилетий спустя Гольдманы помогали Анастасии Цветаевой, сосланной в Сибирь. Они посылали ей продукты, теплые вещи.
В период эмиграции поэтесса также испытывала покровительство евреев. В Берлине «близким другом» стал ей Абрам Вишняк, владевший издательством «Геликон». В Праге Цветаева получала помощь от редактора журнала «Воля России», издаваемого эсерами, Марка Слонима. В Париже к ней благоволил юрист и публицист Марк Вениаминович Вишняк.
Известно, что русский писатель, журналист Илья Григорьевич Эренбург помогал разыскивать в эмиграции супруга поэтессы Сергея Эфрона.
Дочь Марины Ивановны принимали в Германии немецкие евреи для отдыха на море. Девушка служила помощницей врача-еврея, что, по словам Цветаевой, льстило ему.
После возвращения в Советский Союз перед поэтессой остро встал жилищный вопрос. Помог его решить служащий Литфонда Арий Давидович Ратницкий. Духовно близкими людьми для поэтессы стали тогда известный литературовед Евгений Борисович Тагер и литератор Ной Григорьевич Лурье.
Цветаева переводила с идиша на русский язык произведения еврейских поэтов, живших на западе Белоруссии и Украины. Это стало востребовано после присоединения данных территорий к Советскому Союзу. В конце 1930-ых годов от издательства «Художественная литература» ею был получен заказ на переводы для сборника «Из еврейских поэтов Западной Украины и Западной Белоруссии». Начатая работа сбереглась в черновиках поэтессы, однако судьба самой книги неизвестна.
Евреи и личная жизнь Цветаевой
Людьми, которых поэтесса любила, а то и боготворила, были, в основном, те, кто принадлежал еврейской нации. Сама Цветаева в 1925 году утверждала, что у нее с евреями существует «тайный договор, который заключается первым взглядом».
Сергей Эфрон, с которым юная Марина познакомилась весной 1911 в крымском Коктебеле, спустя чуть больше полугода стал ее мужем и отцом ее детей: Ариадны, Ирины, умершей от голода в трехлетнем возрасте, и Георгия. Отец Сергея Яков Константинович Эфрон родился в большой еврейской семье.
София Парнок, уроженка зажиточной еврейской семьи, познакомилась с Мариной осенью 1914. Сошедшиеся на почве поэтического творчества женщины стали любовницами. Их отношения, которые Цветаева назвала «первой катастрофой в своей жизни», продолжались в течение двух лет. Цикл цветаевских стихотворений «Подруга» посвящен Софии.
Сердце сразу сказало: «Милая!»
Все тебе — наугад — простила я,
Ничего не знав, — даже имени! —
О, люби меня, о, люби меня!
Вижу я по губам — извилиной,
По надменности их усиленной,
По тяжелым надбровным выступам:
Это сердце берется — приступом!
Маврикий Минц, гражданский муж Анастасии Цветаевой, был очарован талантом 22-летней Марины и даже проявлял к ней особое внимание. Она тоже испытывала к нему симпатию. Среди знакомых ходили пересуды относительно «любовного треугольника». Считается, что знаменитое стихотворение «Мне нравится…» – это своего рода ответное поэтическое послание, объясняющее взаимоотношения Марины и «рыжего маленького еврея со странной фамилией».
Осип Мандельштам – талантливый литератор «серебряного века», которому Цветаева в 1916 посвятила десять поэтических произведений. Поэт же написал для нее три с признаниями в любви. А вот спустя почти 10 лет Марина Ивановна буквально обрушила на друга лавину упреков за повесть «Шум времени», где он критикует антисемитские настроения в Добровольческой армии в Крыму.
Александр Бахрах, писатель и литературовед, познакомился с поэтессой в 1926. Некоторые биографы считают, что их связь ограничилась заочным романом-перепиской. Однако в текстах Цветаевой есть свидетельства, что реальное знакомство все же произошло.
Леонард Розенталь, миллионер, помогавший бедствующим русским литераторам, был влюблен в Цветаеву где-то в 1925 году.
Что касается кровных родственников, то дочка Марины Ивановны была замужем за евреем. Среди потомков поэтессы есть актриса Анастасия Геннадьевна Цветаева, вышедшая замуж за еврея Надава Ольгана. Ныне она проживает в Израиле, имея сына Акиву и дочку Эстер.
В заключение можно привести мнения известных евреев о поэтессе. Иосиф Бродский считал ее «первым поэтом ХХ столетия». Поклонником цветаевского творчества является российский публицист и писатель Марк Семенович Солонин. Правда, некоторые еврейские авторы, к примеру, литературовед Виктор Финкель, обвинял ее в антисемитизме и ксенофобии.